В совершенствовании и развитии мыслительной культуры системообразующим звеном выступил «метод работы с текстом» (МРТ), созданный О. С. Анисимовым для ускорения усвоения сложных содержаний, а затем для организации саморазвития, прежде всего — интеллектуального. Толчком появления МРТ послужила необходимость осмысливания практики конспектирования и использование схематических изображений как наиболее эффективных средств «овнешнения» содержаний сознания. При использовании схематических изображений в роли конструктивных знаковых (текстовых) манипуляций возникла необходимость введения логических требований в соотнесение знаков и фрагментов.
* Метод разработан совместно с О. С. Анисимовым, излагается с сокращениями и в интерпретации автора пособия.
В роли логического метода выступил метод «восхождения от абстрактного к конкретному». В работе содержания текстов замещались высшими абстракциями и с их помощью осуществлялось возвращение к оригинальным содержаниям автора или к анализируемым смыслам, фиксированным в сознании. Эти высшие абстракции, заимствуемые или создаваемые самостоятельно, были «сущностными лучами», освещающими первоначальный материал смыслов, помогающие заметить их сущностную основу. И конспект-схемы, и схематические изображения представали как предметы манипулирования замещениями смыслов, «извлечениями» их из глубин сознания. Логика «восхождения» осознавалась как вместилище всех типовых мыслительных операций и всех форм организаций мышления в построении текстов.
Применение МРТ при реконструкции сложнейших мыслительных систем, концепций, дискуссий стимулировало огромный объем рефлексивной самоорганизации и самокоррекции, а также самопознания и самосознавания. В связи с этим он легко и превратился в основу «метода интеллектуального саморазвития» (МИС).
В настоящее время в подходе к работе с текстами в решении мыслекоммуникативных и иных (научных, управленческих, рефлексивно-самоорганизационных, учебных, методических, педагогических, культурных и т. п.) задач сложились противоположные традиции. Одна из них устремлена на быстроту прочтения и получение общего, обзорного или детально регистрационного образа по содержанию текста. Другая же акцентирует внимание на неслучайность выявления авторских содержаний, надежность реконструкции структуры содержания, иерархии его слоев. Во втором случае быстрота как технологическая ценность уступает ценности надежности и однозначности содержания получаемого результата.
Установка на быстроту чтения не ведет к общей культуре работы с текстами и зависит от индивидуальных особенностей читателя. При этом она ведет к многовариантности и ситуационности в получении результата. Однако чем более строже и ответственнее стоит задача перед читателем, чем больше ценность неслучайности результата, ценность деперсонификации результата и возможности включиться в «отчужденный» профессиональный и культурный процессы, тем менее значимы приемы сенсомоторной изощренности в ускорении чтения, в получении интегральных субъективных смыслов.
К тому же такой подход не приводит к появлению понятий, категорий, однозначности, структурной определенности результата понимания. Читатель должен построить или подобрать понятия, объясняющие и обосновывающие его смыслы и, может быть, нестрогие представления. Лишь на этом пути появляется возможность и самого автора его точку зрения размещать в исторической линии воззрений в науке, культуре, практике, образовании.
В рамках альтернативного подхода оформляется и другая перспектива: переход от реконструкции, понимания точки зрения к ее критике и построении более совершенной точки зрения. Опора на понятия и категории позволяет иметь нейтральные, «арбитражные» основания как новой точки зрения, так и возможных перспектив развития любой версии. Кроме того, опора на понятия и их соотнесение с допонятийными представлениями облегчает переход к постановке задач на формирование культуры мышления, культуры рефлексивной самоорганизации и механизмов саморазвития читателя.
Ориентация МРТ состоит в постепенном приобретении общей мыслительной и рефлексивной культуры, построении «предельно» общих (по функции) понятий как средств понимания, критики и совершенствования точки зрения автора, перехода от реконструкции точки зрения к использованию результата для постановки и решения задач и проблем.
Механизм МРТ включает в себя все типовые мыслительные, мыслекоммуникативные и рефлексивные процедуры, встречающиеся в работе с устными и письменными текстами и в коммуникативной практике в целом. При этом все процедуры «помещаются» в позиционное пространство мыслекоммуникации (рис. 38).
Читатель сначала пребывает в позиции понимающего, который должен реконструировать точку зрения, выраженную в тексте. Точка зрения «существует» и в субъективном плане представлений, и в тексте. Если учитывать, что читатель, также, как и автор, зависим от внутреннего субъективного мира, его состояний, реагирования на внешние и внутренние факторы, то его первичный результат в восприятии и понимании текста является
неизбежно случайным. Для того, что бы отойти от случайности понимание текста, ему необходимо осуществить поправки первичного результата (рис.39).
Для организации процесса фиксации результатов первичного понимания и внесения поправок предварительно необходимы либо повторное изложение мысли автора, либо построение схемы-конспекта, либо построение схематического изображения, либо совмещение всех форм внешнего выражения, что удобно для внутренней и внешней организации процесса корректирования (рис. 40). Так как внешнее выражение внутренних смыслов не может быть идентичным внутреннему смыслу и его динамике, зависящему от внутренних состояний и внешних условий их изменения, то все предварительные, первичные результаты понимания рассматриваются лишь как гипотезы. Процесс подтверждения и опровержение гипотез, является первым главным слоем процедур. Для того чтобы осуществить проверку гипотез, необходимо опираться либо на мнения автора, контролирующего понимание (или его приверженца, «адепта», внутренне находящегося в курсе дела, адекватно понявшего текст автора), либо использовать иной фрагмент текста по той же теме как условие проверки, заставляющего сравнивать представления, возникшие при понимании «первого» и «второго» отрывка, фрагмента текста автора (рис. 41).
Построение конспекта и схемы-конспекта, а также схематического изображения как выражения результатов понимания позволяет придать указанным на рис. 42 процедурам оперативно-манипулятивный характер, удобный для сознаваемой самоорганизации в мышлении, а также для внешней организации.
Однако коррекции несут на себе стихийность и случайность самовыражения читателя, если они подчинены лишь субъективным состояниям. Поэтому от читателя требуется формирование способности к «надсубъективному» чтению схем различного типа и вхождение в «логику объектного содержания», выраженного схемами. Если понимание и первого, и второго (любого числа) отрывков по теме выражено в схемах, то читатель может упростить соотнесение содержаний, сведя к сравнению «содержаний» схем и обращаясь к более богатым содержаниям смыслов во внутреннем плане лишь при необходимости (рис. 42).
Сравнение схем как сравнение «объектов» является основой культурного обеспечения процессов реконструкции точек зрения авторов. На этом пути рождается трансформация случайных схем в неслучайные и субъективных смыслов в субъектно представленные значения или социально-культурные аналоги смыслов, прототипы понятий.
Первым ведущим фактором превращения «естественных» (субъективных, индивидуальных) и т. п. смыслов в «культурные» (сверхсубъективные) значения выступает действие внешнего организатора (педагога), владеющего подлинным, «эталонным» представлением об объекте понимания. Его схема лишена случайности и нужно лишь опознать это самому читателю (ученику), использовать для коррекции. Для того чтобы соотнесение и сопоставление схем (первичной и эталонной) было эффективным, ведущим к коррекции внешнему организатору необходимо не только использовать, но и корректировать способ чтения схем, приход, с их помощью к осознанию различий в объектном содержании схем (рис. 43).
Вторым фактором в этом же направлении выступает использование словарей, где «собраны» эталоны содержаний и их текстуального выражения. Читателю тогда приходится самостоятельно выявлять необходимость корректирования первичной, гипотетической схемы.
Третьим фактором, организующим процесс проверки гипотез, является применение логических принципов и норм, ориентированных на организацию процесса перехода от одного содержания к другому. Большое значение в преодолении множества трудностей самоорганизации в процессе преодоления стихийности, случайности первичных версий в понимании играет введение логических принципов реконструкции развивающихся объектов.
В объектной акцентировке (нелогической) их содержание излагалось в учении о диалектике и диалектическом методе. В нашем варианте технологизации идеи логической формы построения организованной мысли, опирающемся на оперирование со схемами, мы выделяем предпосылку логической организации изложения мысли (для понимающего — вторичное изложение) и саму логическую организацию. Предпосылка состоит в том, чтобы различить: знаковое средство; его содержание; субъективное «прочтение» содержания; соотнесение содержания с тем, о чем ведет речь; подтверждение относимости содержания знака (знаковой структуры) с содержательностью того, о чем ведется речь; опровержение относимости; возврат знаковой структуры (знака) к статусу быть средством мышления. Так как при понимании строятся схемы и схематические изображения, то все моменты легко опознаются в оперировании со схемами (рис. 44). Следовательно, когда содержание «сознания» в процессе понимания как результат понимания выражается в схеме, то схема и ее содержательное «прочтение» соотносится не только с тем, что ею выражалось, но и тем, о чем ведется речь, вне самого познающего (объект познавания, анализа). Когда данное применение схемы (рис. 44) происходит в коммуникации, вне «контакта» с объектом, остается лишь его субъективная представленность в виде образа.
Логическая организация мышления состоит в постановке вопроса, получении ответа и действия в соответствии с типом вопроса: «Какова должна быть последующая схема при следовании некоторому принципу?» Логически противоположными принципами выступают «дополнительность» и «уточняемость». В рамках первого принципа последующая схема присоединяет новое содержание к прежнему, меняя «границу» объектности, а в рамках второго она не меняет границу и лишь конкретизирует, детализирует содержание (рис. 45).
Если предпосылки логической организации мышления существуют и выполняются, то понимающий может организованно контролировать переход к более сложному содержанию, так как у него, пользующегося принципом уточнения, есть целостное понимание мысли автора и он следит лишь за введением уточнений в их последовательном прядке. Каждый шаг в уточнении ведет к новому, более конкретному и целостному пониманию. На каждом шаге может оказаться, что автор «покинул» свой объект, если его содержания перестают уточнять и начинают либо дополнять, либо создавать иное целостное представление, иное начало организованной таким образом мысли (рис. 46).
Тем самым логический принцип «уточнения» дает следующие типовые возможности:
найти тип объекта;
построить исходное, абстрактное его «выражение»;
организовать переход к более конкретному выражению;
проконтролировать фазы конкретизации;
избавиться от «случайных» содержаний;
выявить фазы «развития объекта»;
проконтролировать переход автора к иному объекту мысли;
более строго изложить версию автора;
перейти от авторского выражения к своему и проконтролировать «начало» совершенствования мысли;
перейти к своему объекту мысли и проконтролировать момент и причину перехода;
выявить возможность построения «еще более» абстрактного начала мысли.
Подобная цепь возможностей дает перспективу организации процессов перехода от понимания к критике точки зрения автора, а также перехода от реконструкции содержания к реконструкции хода мысли автора.
Чем более «жестко» проводится логический принцип уточнения, тем легче осуществить проверку гипотез о роли последующих отрывков по теме, их принадлежности исходному основанию мысли автора и локализуемости в едином результате.
Использование логических принципов совместно с применением и построением схем создает не только предпосылку осознанного прихода к конечному результату, но и раскрытия самых
сложных содержаний автора, а также привнесения в работу с текстом исходных форм культуры мышления, овладения всеми типовыми мыслительными процедурами. Быстрота овладения зависит от уровня вовлеченности рефлексии, ее качества. При этом в ходе рефлексивной самоорганизации можно вводить рефлексивные тексты и их соответствующий анализ, постепенное «очищение» от случайностей рефлексивных содержаний за счет схематизации и логизации анализа текстов (рис. 47).
Основной вклад в устранении случайных фрагментов текстов и «очищении» версий понимания основных фрагментов вносит применение логического принципа уточнения. Оно также ведет к нарастающему ускорению получения конечного результата. Однако для реального воплощения такой возможности требуется предварительная работа по введению все более абстрактных исходных содержаний (категориальных понятий), так как они и конкретизируются в ходе построения вторичного («выпрямленного») текста как результата понимания (замещения авторского текста). Конструирование подобного текста и его схемных замещений составляет базу всей работы в понимании (рис. 48).
Вместе с необходимостью выявления и контролирования исходных схем и их описаний (категориальное понятие), опираясь
на которые идет введение конкретизирующих схем и их описания (категорий) и получение конкретизированных схем и их описания (понятий) происходит изменение и содержания сознания, а затем и самого сознания, через посредство рефлексивного сопровождения процедур. В сознании рождаются абстрактные смыслы и абстрактные значения (подлинные значения), выступающие в мышлении в различных логических функциях (рис. 49).
Трансформации в сознании, содержательные и структурные, подстраиваются под требования логической формы и формы рефлексивной работы. Но этот процесс протекает наиболее трудно, так как меняет внутреннюю предпосылку, механизм всей мыслительной работы. Подобный развивающий процесс превращается затем в основу указанного выше ускорения получения конечного результата и приобретения не только эффективности, но и качественности результата.
Вместе с приобретением новой способности (наличия оперирования абстракциями — понятиями и категориями) открывается путь от понимания не только к обоснованной критике, но и к ар-битрированию фиксированных точек зрения. Поскольку арбитражная функция является основой развивающего воздействия на первоначальные попытки совершенствования авторской мысли, то этим читатель приобретает способность совмещать все типовые мыслекоммуникативные функции (понимания, авторского самовыражения, критики и арбитрирования) в едином механизме развития мысли автора. В роли автора читатель может стать сам, и тогда этот механизм превращается в механизм саморазвития по вводимому содержанию, а затем и самих мыслительных способностей (см. технологические условия).
Нередко в теоретической работе стоит достаточно узкая задача — понимание массива определений и их суммарного выражения в виде обобщенного заместителя. Такая задача характерна для функции арбитража, когда необходима оценка каждой версии и использование абстрактного средства, не вызывающего сомнения в его содержании. Это средство, базовая абстракция, либо уже имеется в арсенале арбитра, либо строится на материале конкурирующих версий. Так как следует построить замещающую абстракцию, то нужно и сохранить фиксированные содержания, и их особым образом, в обобщении, переработать. Это соответствует выделению исходной абстракции для вторичного, замещающего текста в рамках логического принципа уточнения. Поэтому мы все определения рассматриваем как «фрагменты» одного «авторского» текста.
Однако наряду с обобщением, построением абстрактного заместителя исходных текстов нужно показывать переход к категориальным средствам и введения, и уточнения базовой абстракции. Эти средства вводятся из арсенала арбитра — конструктора понятия, обладающего способностями следовать реализуемому им деятельностному подходу (рис. 50).
Совмещение первичного процесса построения заместителя многих определений и применения средств деятельностного подхода и ведет к решению поставленной задачи, построению соответствующих понятий в рамках деятельностного подхода. Остается лишь особо отметить один технологический фактор получения данного результата.
Дело в том, что понятие конструируется для соотнесения с объектом и его допонятийными описаниями. Поэтому понятие должно быть не только выражено знаково-символическими средствами, но и подчиненным необходимости объектного («онтологически значимого») прочтения этих средств. Следовательно, в ходе чтения следует пользоваться объектно-онтологическими, метафизическими, общемировидческими средствами (категории «нечто», «структура», «элемент», «состояние», «процесс» и т. п.).
При прочтении объектной схемы, являющейся понятийной абстракцией, необходимо соблюсти процессуально-объектную корректность и выдержать принцип причинно-следственных цепей, непрерывность цепей, удержание всех причин, определяющих следствия, и т. п. Соблюдение требований объектной определенности, явности показа «устроенности» нечто и особенности всех типов объектов в деятельностном подходе становится причиной всех «перевоплощений» авторских определений.
Спонтанная коммуникация со временем оформляясь, становится более организованной и в совместной рефлексии появляется мыслекоммуникация, а в мыслекоммуникации есть нормативный автор и сопротивляющийся критик. Для снятия длящегося противостояния и напряжения между автором и критиком необходим арбитр (рис. 51).
Арбитр (функционально) — это представитель мира категорий, понятий, концепций, т.е. носитель теоретических знаний по вопросам спора между автором и критиком. Так вот, арбитр доказывает им, что понятие нормы требует, чтобы были жесткие нормо-реализационные отношения, а не просто учет каких-то условий. Если исполнители осознают важность предлагаемого нового типа отношений в кооперации с наличием управленческой позиции — кооперация реализует свой потенциал развития; если не осознают — развития не будет. Но тогда, поскольку внутренние и внешние противоречия уже возникли, есть опасность саморазрушения этой системы.
Арбитражная функция в мыслекоммуникации требует предельной неслучайности движения содержания мысли и предельной определенности тех средств, которые применяются в рассуждении как монологическом (чистом мышлении), так и сопоставительном.
В чистом мышлении арбитра абстрактные значения или языковые универсалии используются для показа «самодвижения, саморазвития» содержания. В соотнесении с автором и критиком он применяет эти абстракции как средства схематизации их смыслов, реконструкции особенности мысли.
Различаются рассудок и разум. Чистое мышление — разумно, тогда как самовыражение в мыслекоммуникации — рассудочно. Схематизация смысла составляет промежуточную способность размышления. Реальный мыслекоммуникант совмещает многие жанры мышления. Но именно арбитр является исходным материалом для оформления опыта рассуждений в логику, систему абстрактных правил пользования рассудком и разумом.
Арбитр владеет категориальными системами, а их применение наиболее строго предопределено правилами.