3.3. Презумпция невиновности налогоплательщика в совершении налогового правонарушения

 

В российском налоговом праве в отличие от российского гражданского права действует законная презумпция невиновности лица в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет доказана налоговым органом. Неустранимые сомнения в виновности лица, привлекаемого к ответственности, толкуются в пользу этого лица (п. 6 ст. 108 НК РФ).

При исследовании вышеназванного рода презумпций представляет интерес анализ подп. 1 п. 1 ст. 111 НК РФ, в соответствии с которым обстоятельством, исключающим вину лица в совершении налогового правонарушения, признается совершение деяния, содержащего признаки налогового правонарушения, вследствие стихийного бедствия или других чрезвычайных и непреодолимых обстоятельств (указанные обстоятельства устанавливаются наличием общеизвестных фактов, публикаций в средствах массовой информации и иными способами, не нуждающимися в специальных средствах доказывания).

Сравнительный анализ подп. 1 и 2 п. 1 настоящей статьи НК РФ свидетельствует о том, что если доказательствами отсутствия вины налогоплательщика — физического лица служат любые документы, подтверждающие нахождение его в момент совершения нарушения в состоянии, не позволяющем отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими вследствие болезненного состояния (например, листок нетрудоспособности), то доказательствами отсутствия вины налогоплательщика — юридического лица могут служить лишь общеизвестные факты, публикации в средствах массовой информации и т.п.

Таким образом, юридическое лицо, ссылаясь на болезнь своего должностного лица, может в силу п. 1 ст. 112 НК РФ претендовать лишь на учет судом обстоятельств, смягчающих ответственность за совершение налогового правонарушения, но не на полное освобождение его от такой ответственности.

Аналогичный подход был закреплен в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях и подтвержден практикой ВАС РФ по следующему делу.

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в Арбитражный суд Иркутской области с заявлением о признании незаконным Постановления Инспекции Министерства Российской Федерации по налогам и сборам от 9 октября 2002 г. N 25-28-37 о привлечении к административной ответственности в виде взыскания штрафа и его отмене.

Решением суда первой инстанции от 28 ноября 2002 г. в удовлетворении заявления отказано. Постановлением суда апелляционной инстанции от 4 февраля 2003 г. решение оставлено без изменения. Федеральный арбитражный суд Восточно-Сибирского округа Постановлением от 13 мая 2003 г. указанные судебные акты оставил в силе.

В заявлении о пересмотре в порядке надзора решения суда первой и постановлений судов апелляционной и кассационной инстанций, поданном в Высший Арбитражный Суд РФ, ООО просило отменить их. По мнению заявителя, применение административной ответственности к юридическому лицу допустимо лишь при условии доказанности не только самого факта совершения правонарушения, но и вины юридического лица.

Проверив обоснованность доводов, содержащихся в заявлении и отзыве на него, Президиум посчитал, что оспариваемые судебные акты следует оставить без изменения, а заявление ООО — без удовлетворения по следующим основаниям.

В ходе проверки налоговым органом установлен факт осуществления наличных денежных расчетов при продаже товара в киоске, принадлежащем ООО, без применения контрольно-кассовой машины, зафиксированный актом от 19 сентября 2002 г. N 25-28-43/юл и актом проверки наличных денежных средств кассы без даты и номера.

По результатам проверки Инспекцией составлены протоколы об административных правонарушениях от 3 октября 2002 г. N 25-28-65 в отношении ООО и N 25-28-66 — в отношении руководителя ООО, на основании которых оспариваемым Постановлением общество привлечено к административной ответственности, предусмотренной ст. 14.5 КоАП РФ в виде взыскания штрафа.

Отказывая ООО в удовлетворении заявления, суды исходили из следующего: допущенные работником общества противоправные виновные действия (бездействие) не освобождают само общество от административной ответственности, так как все торговые операции, осуществляемые в торговой точке ООО, проводятся от его имени. Следовательно, принимая на работу продавца, общество несет ответственность за неприменение им контрольно-кассовой машины.

Указанные выводы соответствуют законодательству и материалам дела.

Согласно ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых Кодексом предусмотрена административная ответственность, однако данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.

В силу ст. 1 и 2 Закона РФ от 18 июня 1993 г. N 5215-1 «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением» (с изм. и доп.), действовавшего в период совершения правонарушения, все предприятия, организации, учреждения и предприниматели были обязаны применять контрольно-кассовые машины при осуществлении денежных расчетов при продаже товаров или оказании услуг.

Аналогичная обязанность установлена также ст. 2 Федерального закона от 22 мая 2003 г. N 54-ФЗ «О применении контрольно-кассовой техники при осуществлении наличных денежных расчетов и (или) расчетов с использованием платежных карт».

Установленный факт правонарушения свидетельствует о том, что обществом не были приняты все зависящие от него меры по применению контрольно-кассовых машин, поскольку им не было обеспечено соблюдение требований Закона N 5215-1, поэтому суды, руководствуясь ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ, обоснованно признали общество виновным в совершении правонарушения.

Таким образом, оспариваемые судебные акты приняты с учетом обстоятельств дела, с правильным применением норм права, поэтому подлежали оставлению без изменения <136>.

———————————

<136> См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 9 декабря 2003 г. N 10964/03 // СПС «Гарант».

 

Редакция ст. 2.1 КоАП РФ, подкрепленная судебно-арбитражной практикой, свидетельствует о том, что законодательные и судебные органы независимо от упоминания в административном праве о вине правонарушителя фактически пошли по пути объективного вменения, если речь заходит о правонарушении, совершенном юридическим лицом, что представляется правильным, поскольку вина есть не что иное, как психическое отношение лица к совершенному им деянию. Юридическое лицо в отличие от физического лишено психического отношения к тому или иному действию <137>.

———————————

<137> Об этом см. § 2 гл. II настоящей работы.

 

Арбитражным судом исследуются вопросы, связанные с наличием объективной стороны правонарушения и определением надлежащего субъекта. Что же касается установления в действиях юридического лица субъективной стороны правонарушения (вины), то это обстоятельство исследуется условно, что отнюдь не свидетельствует о низкой квалификации судей, а, напротив, говорит о недостаточно высоком качестве нормативной базы. Поэтому арбитражные суды вынуждены применять так называемую оценочную теорию вины, суть которой сводится к пониманию вины как «упрека» суда по отношению к поведению правонарушителя <138>.

———————————

<138> См.: Аппакова Т.А. Проблемы административной ответственности юридических лиц // Вестник ВАС РФ. 2003. N 1. С. 131.

 

В связи с этим следует признать мертворожденной норму права, закрепленную в п. 4 ст. 110 НК РФ, согласно которой вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо ее представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения. В противном случае любая болезнь бухгалтера предприятия послужила бы основанием освобождения предприятия от ответственности за совершение налогового правонарушения.

Повышенная ответственность юридического лица по сравнению с физическим лицом вполне оправданна, поскольку физическое лицо действует лично и не может переложить свои обязанности на других лиц с той же степенью свободы, как это имеет возможность сделать лицо юридическое, в штате которого находится целый ряд работников. Следовательно, бремя доказывания отсутствия у организации возможности соблюдения налогового законодательства возложено на саму организацию.

Подобный подход российского законодателя, закрепленный в Кодексе РФ об административных правонарушениях, близок к правовым позициям Верховного Суда Канады. В деле Sault Ste. Marie Верховный Суд признал существование трех категорий правонарушений. Первая включает правонарушения, в которых обвинитель обязан доказать наличие злого умысла. Эта категория охватывает уголовные преступления «в истинном смысле». Вторая включает правонарушения, влекущие жесткую ответственность, когда необходимости доказывать злой умысел не имеется, однако обвиняемый имеет право на защиту по мотивам надлежащей добросовестности. К данной категории относятся административные правонарушения (против общественного благосостояния), за исключением тех случаев, когда в законодательстве употребляются выражения типа «намеренно» или «умышленно», и правонарушение тем самым относится к категории, где требуется доказать злой умысел. Третья категория состоит из правонарушений, влекущих абсолютную ответственность, когда у обвиняемого не имеется возможности доказать свою добросовестность. К правонарушениям, влекущим абсолютную ответственность, относятся те, в отношении которых законодатель четко определяет возникновение вины в результате доказательства простого совершения запрещенного действия <139>.

———————————

<139> См.: Семинар судей Налогового суда Канады и Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. Октябрь. С. 8, 9.

 

К середине XIX в. суды Англии начали рассматривать требование прецедентного права об установлении mens rea (злого умысла) в уголовных делах в качестве препятствия для эффективного отправления правосудия в случае мелких нарушений общественного порядка. В результате судами была разработана концепция преступлений против общественного благосостояния, в которых ответственность была абсолютной, а Корона (государство) освобождалась от обязанности доказывать требовавшийся элемент умысла в отношении обвиняемого. В связи с этой новой категорией правонарушений Короне достаточно было установить, что обвиняемый совершил запрещенное действие. Намерения были благими, однако фактически закон перешел от одной крайности к другой. Хотя Корона освободилась от бремени доказательства, обвиняемый полностью утратил возможность защиты.

Со временем, однако, в некоторых юрисдикциях, применяющих прецедентное право, прежде всего в Австралии, возникло движение за компромиссный подход. В результате было юридически признано понятие правонарушений, влекущих «жесткую» ответственность, когда обвиняемый в нарушении общественного благосостояния получил возможность защищаться по мотивам надлежащей добросовестности или достаточной тщательности. Введение данной третьей категории правонарушений способствовало повышению гибкости законов за счет их определенности. В вопросе проведения различий между правонарушениями, требующими наличия злого умысла, правонарушениями строгой ответственности и правонарушениями абсолютной ответственности до сих пор нет полной юридической ясности <140>.

———————————

<140> См.: дело Федерального апелляционного суда Канады N А-445-97. Фирма «Консолидейтид Канадиан Контрэкторс» против Королевы // Семинар судей Налогового суда Канады и Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. Октябрь. С. 7.

 

К.А. Сасов соотносит действие презумпции невиновности налогоплательщика с положениями ст. 49 Конституции РФ, согласно которой каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Поскольку уголовный процесс, в котором презумпция невиновности служит основополагающим принципом, близок к процессу административного производства, разновидностью которого является процедура привлечения к налоговой ответственности, такое перенесение представляется вполне оправданным и корректным <141>.

———————————

<141> См.: Сасов К.А. Сравнительный анализ презумпций невиновности и добросовестности налогоплательщика // Налоговед. 2005. N 12. С. 7.

 

Положения ст. 106 НК РФ вполне соотносятся с правовыми позициями Налогового суда Канады, в соответствии с которыми намерение сделать санкции абсолютно бесспорными противоречило бы принципу, подчеркнутому судьей Диксоном в деле Sault Ste. Marie: невиновные, как правило, не должны подвергаться наказанию <142>. В то же время следует отметить, что в деле компании «Пиллар Ойлфилд Проджектс» против Королевы (неформальная процедура) N 93-674 (GST) Налоговым судом Канады не был принят во внимание довод компании о том, что ее вина в неуплате налога на товар и услуги отсутствует, так как ее ошибки были совершены из-за новизны НТУ и сложности соответствующего нового закона. В удовлетворении иска налогоплательщика об оспаривании распоряжения налогового органа об уплате санкций за неуплату налога было отказано <143>. Таким образом, санкции были взысканы только по причине совершения противоправного действия независимо от отношения к нему со стороны фирмы.

———————————

<142> См.: дело Налогового суда Канады компания «Пиллар Ойлфилд Проджектс» против Королевы (неформальная процедура) N 93-674 (GST) // Семинар судей Налогового суда Канады и Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. Октябрь.

<143> См.: Там же.

 

Однако следует отметить, что в деле фирмы «Консолидейтид Канадиан Контрэкторс» против Королевы, рассмотренному по неформальной процедуре Налоговым судом Канады (судья Боуман) 7 мая 1997 г., отмечено следующее: «Я уже полностью выразил свое мнение о механическом и автоматическом применении финансовых санкций во всех случаях, где расчеты налоговых органов отличаются от расчетов налогоплательщика. Я продолжаю относиться к этой практике с отвращением, как выразился судья Сопинка в деле R.V. Desonsa, [1992] 2 S.C.R. 994 (стр. 957). В нашей правовой системе попросту нет оправдания тому, чтобы подвергать наказанию образцовых налогоплательщиков, которые сумели доказать безупречность своих действий» <144>.

———————————

<144> См.: дело N 96-2117 (GST)I // Семинар судей Налогового суда Канады и Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. Октябрь. С. 6.

 

Данное правоположение позволяет прийти к выводу, что понятие вины налогоплательщика в правоприменительной практике Канады тесно увязано с понятием добросовестности налогоплательщика, которая, в свою очередь, подразумевает его правомерное поведение.

Большинство плательщиков, использовавших в Налоговом суде защиту по мотивам надлежащей добросовестности, не имели успеха, как и в деле Pillar Oilfield <145>.

———————————

<145> См.: дело Федерального апелляционного суда Канады N А-445-97. Фирма «Консолидейтид Канадиан Контрэкторс» против Королевы // Семинар судей Налогового суда Канады и Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. Октябрь. С. 16.

 

Представляется, что наличие в российском налоговом законодательстве презумпции невиновности налогоплательщика подтверждается и существованием в Налоговом кодексе РФ подп. 7 п. 1 ст. 31, устанавливающего право налоговых органов определять суммы налогов, подлежащие внесению налогоплательщиками в бюджет, расчетным путем на основании имеющейся у них информации о налогоплательщике, а также данных об иных аналогичных налогоплательщиках в случаях отказа налогоплательщика допустить должностных лиц налогового органа к осмотру производственных, складских, торговых и иных помещений и территорий, используемых налогоплательщиком для извлечения дохода либо связанных с содержанием объектов налогообложения, непредставления в течение более двух месяцев налоговому органу необходимых для расчета налогов документов, отсутствия учета доходов и расходов, учета объектов налогообложения или ведения учета с нарушением установленного порядка, приведшего к невозможности исчислить налоги.

В противном случае законодатель не возложил бы бремя доказывания размера налогооблагаемой базы налогоплательщика на налоговый орган, ограничившись указанием на то, что в вышеперечисленных случаях налогооблагаемая база определяется со всего объема выручки на основании истребованных у банков в соответствии с подп. 11 п. 1 ст. 31 НК РФ платежных поручений налогоплательщика, которые не отражают его затрат на производство товаров (работ, услуг).

Следует отметить, что налоговые инспекции толкуют подп. 7 п. 1 ст. 31 Кодекса в том смысле, что перечисленные в нем полномочия могут использоваться по усмотрению налоговых органов, и если они не обнаружат аналогичных налогоплательщиков, то вправе не применять подп. 7 п. 1 ст. 31 НК РФ. Судебно-арбитражная практика не восприняла подобной позиции налоговых органов.

В главе настоящей работы, посвященной законности способов получения доказательств по налоговым спорам, приводится дело Федерального арбитражного суда Московского округа N КА-А40/5024-01 <146>, анализ которого позволяет прийти в том числе и к выводу, что права, предоставленные налоговому органу Налоговым кодексом в подп. 7 п. 1 ст. 31, одновременно являются его обязанностями, неисполнение которых приводит к невозможности вообще взыскать налог с налогоплательщика. Подобное толкование закона представляется правильным даже с точки зрения закономерностей развития процессуального права таких экономически развитых стран, как Англия и США, которое постепенно отходило от строгого следования правилу о наилучшем доказательстве, позволяя тяжущимся не представлять подлинных документов, если они не в состоянии их представить вследствие того, что документы оказались уничтоженными или утраченными <147>.

———————————

<146> См.: дело N КА-А40/5024-01 // Архив ФАС МО.

<147> См.: Кейлин А. Указ. соч. С. 199 — 201.

 

Действительно, если возможно установить размер налогооблагаемой базы аналогичного налогоплательщика, следует прийти к выводу, что у другого налогоплательщика, добросовестно занимающегося тем же видом деятельности в сходных экономических условиях, размер налогооблагаемой базы с большой долей вероятности предполагается таким же.

Принять решение исключительно по одним косвенным доказательствам применительно к большинству гражданских споров нельзя. Однако в налоговом споре это допустимо, что прямо предусмотрено подп. 7 п. 1 ст. 31 НК РФ, который дает право налоговому органу в случаях, предусмотренных данной нормой, определить налог расчетным путем, исходя из информации о налогоплательщике и аналогичных налогоплательщиках <148>.

———————————

<148> См.: Дегтерева Г.В. Указ. соч. С. 34.

 

С принятием Федерального закона от 4 ноября 2005 г. N 137-ФЗ «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых положений законодательных актов Российской Федерации в связи с осуществлением мер по совершенствованию административных процедур урегулирования споров» законодатель вступил на путь постепенного отхода от презумпции невиновности налогоплательщика в совершенном налоговом правонарушении. В соответствии со ст. 103.1 НК РФ в редакции названного Федерального закона налоговые органы получили право взыскания налоговых санкций без обращения в суд, если сумма штрафа, налагаемого на индивидуального предпринимателя, не превышает 5 тыс. руб. по каждому неуплаченному налогу за налоговый период и (или) иному нарушению законодательства о налогах и сборах, на организацию — 50 тыс. руб. по каждому неуплаченному налогу за налоговый период и (или) иному нарушению законодательства о налогах и сборах. Правда, п. 4 ст. 103.1 НК РФ предусмотрено, что в случае обжалования решения о взыскании налоговой санкции в вышестоящий налоговый орган (вышестоящему должностному лицу) исполнение указанного решения приостанавливается, а в случае обжалования этого решения в арбитражный суд его исполнение может быть приостановлено в порядке, установленном арбитражным процессуальным законодательством Российской Федерации.

Между тем норма права, закрепленная в п. 4 ст. 103.1 НК РФ, не влияет на изменение бремени доказывания по спорам о взыскании налоговых санкций, произошедшее в связи с принятием Федерального закона N 137-ФЗ.

Действительно, раньше действовал п. 6 ст. 108 НК РФ, в соответствии с которым лицо считалось невиновным в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу решением суда. Лицо, привлекаемое к ответственности, не было обязано доказывать свою невиновность в совершении налогового правонарушения. Обязанность по доказыванию обстоятельств, свидетельствующих о факте налогового правонарушения и виновности лица в его совершении, возлагалась на налоговые органы. В настоящее время п. 6 ст. 108 НК РФ продолжает действовать. Однако положение об установлении виновности лица в совершении налогового правонарушения исключительно судом утратило свое значение, когда налоговые органы получили право на взыскание налоговой санкции без подтверждения вины налогоплательщика в судебном порядке.

С принятием Федерального закона N 137-ФЗ из п. 6 ст. 108 НК РФ исключено положение о том, что лицо считается невиновным в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу решением суда.

Согласно ч. 1 ст. 49 Конституции РФ каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Таким образом, для признания лица виновным Конституцией РФ установлено два условия: доказанность вины и установление этого обстоятельства приговором суда. Причем оба эти условия должны соблюдаться одновременно.

Ранее редакция п. 6 ст. 108 НК РФ была максимально приближена к тексту ч. 1 ст. 49 Конституции РФ. Согласно п. 6 ст. 108 НК РФ лицо считалось невиновным в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу решением суда. В настоящее время с принятием Федерального закона N 137-ФЗ согласно п. 6 ст. 108 НК РФ лицо считается невиновным в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке. Таким образом, из текста Закона исключено одно из важнейших условий, установленных Конституцией РФ, при соблюдении которого лицо может быть признано виновным: наличие соответствующего судебного решения. В связи с этим в будущем может встать вопрос о конституционности данной нормы права.

Значительно поколеблены также правовые позиции, согласно которым лицо, привлекаемое к ответственности, не обязано доказывать свою невиновность в совершении налогового правонарушения, а обязанность по доказыванию обстоятельств, свидетельствующих о факте налогового правонарушения и виновности лица в его совершении, возлагаются на налоговый орган.

Действительно, для того чтобы обратиться в суд за взысканием с налогоплательщика налоговой санкции, ранее налоговому органу следовало мотивировать соответствующее решение. С принятием Федерального закона от 4 ноября 2005 г. N 137-ФЗ первоначальное бремя доказывания обстоятельств налогового спора в суде оказалось возложенным на налогоплательщика, поскольку в противном случае он будет лишен возможности получить положительное решение суда по делу об обжаловании решения инспекции о принудительном взыскании налоговой санкции.

Принимая Федеральный закон N 137-ФЗ, законодатель исходил из необходимости разгрузки судей, поэтому следует предположить, что споры о взыскании налоговых санкций в предусмотренных ст. 103.1 НК РФ пределах составляют подавляющее большинство судебных споров данной категории. Следовательно, с изменением бремени доказывания по таким спорам следует прийти к выводу, что фактически презумпция невиновности налогоплательщика в налоговом правонарушении вытеснена из правоприменительной практики с принятием Федерального закона N 137-ФЗ.

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 17 декабря 1996 г. N 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 года «О федеральных органах налоговой полиции» высказал правовую позицию, согласно которой налогоплательщик не вправе распоряжаться по своему усмотрению той частью своего имущества, которая в виде определенной денежной суммы подлежит взносу в казну, и обязан регулярно перечислять эту сумму в пользу государства, так как иначе были бы нарушены права и охраняемые законом интересы других лиц, а также государства. Взыскание налога не может расцениваться как произвольное лишение собственника его имущества, оно представляет собой законное изъятие части имущества, вытекающее из конституционной публично-правовой обязанности.

Иного рода меры, предусмотренные данными статьями, а именно взыскание всей суммы сокрытого или заниженного дохода (прибыли), а также различного рода штрафов, по своему существу выходят за рамки налогового обязательства как такового. Они носят не восстановительный, а карательный характер и являются наказанием за налоговое правонарушение.

При производстве по делу о налоговом правонарушении подлежат доказыванию как сам факт совершения такого правонарушения, так и степень вины налогоплательщика. При наличии налогового правонарушения орган налоговой полиции был вправе принять решение о взыскании штрафа с юридического лица. Это решение в установленном порядке может быть обжаловано юридическим лицом в вышестоящий налоговый орган и (или) в суд. В случае такого обжалования взыскание штрафа не может производиться в бесспорном порядке, а должно быть приостановлено до вынесения судом решения по жалобе налогоплательщика.

В связи с изложенной правовой позицией Конституционный Суд РФ признал не соответствующим Конституции РФ, ее ст. 35 (ч. 3), 45 и 46 (ч. 1 и 2), бесспорный порядок взыскания штрафов в случае несогласия налогоплательщика с решением органа налоговой полиции, поскольку никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда.

Из сказанного можно сделать вывод, что в Постановлении от 17 декабря 1996 г. N 20-П Конституционный Суд РФ высказался таким образом, что бесспорный порядок взыскания штрафов является неконституционным, если наличествует несогласие налогоплательщика с решением налогового органа и налогоплательщик не может обжаловать такое решение в вышестоящий налоговый орган и (или) в суд. Следовательно, если налогоплательщик наделен таким правом, норма о бесспорном порядке взыскания штрафов не будет являться превышением конституционно допустимого ограничения права на лишение имущества только по решению суда.

В связи с этим следует признать поспешным вывод ряда юристов о несоответствии Федерального закона N 137-ФЗ правовым позициям Конституционного Суда РФ <149>, поскольку названный Закон предусматривает как право обжалования налогоплательщиком соответствующего решения налогового органа в вышестоящий налоговый орган или в суд, так и приостановление исполнения этого решения соответственно вышестоящим налоговым органом или судом.

———————————

<149> См.: Цыганков Э.М. Утрата прав и правосудия в ходе налоговых реформ // Ваш налоговый адвокат. 2005. N 6(36). С. 64; Бутурлин А.И. Добро пожаловать в Конституционный Суд Российской Федерации // Там же. С. 66.

 

Правовая позиция о допустимости изъятия имущества при наличии гарантии последующего судебного контроля выражена Конституционным Судом РФ в Постановлении от 20 мая 1997 г. «По делу о проверке конституционности п. 4 и 6 ст. 242 и ст. 280 Таможенного кодекса РФ в связи с запросом Новгородского областного суда». Более того, в Постановлении от 12 мая 1998 г. N 14-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений абзаца шестого статьи 6 и абзаца второго части первой статьи 7 Закона Российской Федерации от 18 июня 1993 г. «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением» в связи с запросом Дмитровского районного суда Московской области и жалобами граждан» Конституционный Суд РФ высказался еще определенней, установив следующее.

Из статьи 118 (ч. 2) Конституции РФ, согласно которой судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства, вытекает, что судопроизводство по делам, связанным с рассмотрением деяний, предусмотренных оспариваемыми положениями, должно быть административным судопроизводством независимо от того, осуществляется оно судом общей юрисдикции или арбитражным судом. Следовательно, таковым же, т.е. административным, будет при этом и предварительное производство, равно как и производство, в случаях когда принятие решения по существу принадлежит органам исполнительной власти, наделенным соответствующими полномочиями.

В силу специфики административных правонарушений, не относящихся к преступлениям, и административных мер взыскания, для того чтобы не была парализована система правосудия, законодатель вправе возложить на налоговые органы производство по делам, связанным с наложением штрафа за неприменение контрольно-кассовых машин, осуществляемое в административном порядке. Поскольку налоговые правонарушения являются разновидностью административных правонарушений, следует прийти к выводу, что названные правовые позиции Конституционного Суда РФ в полной мере относятся и к процедуре наложения налоговых санкций налоговыми органами.

Определением от 4 февраля 1999 г. N 17-О по жалобе общества с ограниченной ответственностью «Национальный коммерческий банк» на нарушение конституционных прав граждан пунктами 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации «О федеральных органах налоговой полиции» Конституционный Суд РФ подтвердил правовую позицию о том, что налоговые органы полномочны налагать штрафы на предприятия, а также на физических лиц, виновных в нарушении Закона РФ «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением». При этом взыскание штрафов с физических лиц производится в судебном порядке, взыскание штрафов с юридических лиц не может осуществляться в бесспорном порядке без их согласия.

А.И. Бутурлин, анализируя Постановление Конституционного Суда РФ от 11 марта 1998 г. N 8-П «По делу о проверке конституционности статьи 266 Таможенного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 85 и статьи 222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан М.М. Гаглоевой и А.Б. Пестрякова», приходит к выводу, что последующее судебное решение не является достаточным с точки зрения обеспечения судебных гарантий права собственности, ибо одна только возможность такого обжалования не исключает лишение собственности и без судебного решения <150>.

———————————

<150> Бутурлин А.И. Добро пожаловать в Конституционный Суд Российской Федерации // Ваш налоговый адвокат. 2005. N 6(36). С. 66.

 

Между тем в указанном Постановлении Конституционный Суд РФ анализирует неконституционность такой специфической меры административной ответственности, как конфискация товаров и транспортных средств, назначаемой без судебного решения. Конституционный Суд РФ при этом отмечает, что только с вынесением соответствующего судебного решения конфискация может рассматриваться как мера юридической ответственности, влекущая утрату собственником его имущества.

Во всех других вышеназванных Постановлениях и Определениях, принятых по вопросам взыскания именно штрафов, Конституционный Суд РФ выражает правовую позицию о допустимости изъятия имущества при наличии гарантии последующего судебного контроля. Правда, правоположение Конституционного Суда РФ о том, что взыскание штрафов с юридических лиц не может осуществляться в бесспорном порядке без их согласия, несколько отличается от правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 17 декабря 1996 г. N 20-П, воспроизводящей ситуацию, когда налогоплательщик, не согласный с решением налогового органа о взыскании штрафа, обжалует его в вышестоящий налоговый орган или в суд.

В последнем случае несогласие налогоплательщика выражается в активной форме путем обжалования решения налоговой инспекции вышестоящему налоговому органу или в суд. Первый же вариант предполагает молчаливое несогласие налогоплательщика; не получив его согласия на взыскание штрафа в бесспорном порядке, налоговый орган в этом случае должен обращаться в суд с иском о взыскании налоговой санкции.

Таким образом, правовые позиции Конституционного Суда РФ позволяют обосновать как действовавший ранее порядок взыскания налоговых санкций, так и порядок, введенный Федеральным законом N 137-ФЗ.

В целях настоящей работы важным представляется вопрос об изменении бремени доказывания с изменением порядка взыскания налоговых санкций. Если раньше доказывание в суде начиналось с обязанности налогового органа обосновать факт совершения налогового правонарушения и вину налогоплательщика в его совершении, то с принятием Федерального закона N 137-ФЗ от 4 ноября 2005 г. доказывание по делу о налоговом правонарушении начинается в суде с обязанности налогоплательщика доказать отсутствие факта налогового правонарушения и своей вины в его совершении.

Следует отметить, что с принятием Федерального закона от 27 июля 2006 г. N 137-ФЗ ст. 103.1 НК РФ утратила силу с 1 января 2007 г., однако действовавшее ранее положение о том, что вина лица в совершении налогового правонарушения должна быть установлена вступившим в законную силу решением суда, так и не было возвращено в п. 6 ст. 108 НК РФ, что может свидетельствовать о сохранении на законодательном уровне наметившейся тенденции к постепенному отходу от презумпции невиновности налогоплательщика в совершенном налоговом правонарушении.

В связи с этим еще большее значение приобретает правоприменительная судебно-арбитражная практика по толкованию п. 6 ст. 108 НК РФ, согласно которой лицо считается невиновным в совершении налогового правонарушения, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке.

← prev content next →