В противном случае в судебно-арбитражной практике может закрепиться тенденция, когда суды игнорируют наличие, например, государственной регистрации юридического лица только на том основании, что в рамках проведения налоговой проверки налоговый орган получил объяснения лица, указанного в качестве руководителя организации, о том, что это лицо не имеет отношения к данной организации.
При законодательном закреплении презумпции достоверности публичного акта в АПК РФ развитие подобной тенденции в судебно-арбитражной практике было бы невозможно.
Корни возникновения правового нигилизма кроются, видимо, в появлении в АПК РФ 2002 г. раздела III, впервые объединившего нормы о праве юридических и физических лиц на оспаривание как нормативных, так и ненормативных правовых актов, принятых государственными органами. Однако наличие такого права у юридических и физических лиц никак не опровергает презумпции правоты государства, о чем автор настоящей работы писал выше, а лишь является процессуальной гарантией провозглашенного в Конституции РФ права на судебное обжалование публичного акта, который лицо считает незаконным.
В целях пресечения наметившейся в судебно-арбитражной практике тенденции правового нигилизма в АПК РФ необходимо включить нормы, аналогичные положениям Гаагской конвенции об официальных документах, признав в качестве таковых документы, исходящие от государственного органа или должностного лица, административные документы, нотариальные акты, т.е. все те документы, которые затрагивают публичные интересы, закрепив за ними в законодательном порядке презумпцию достоверности. Это значительно облегчило бы судам решение вопросов о переходе бремени доказывания по налоговым спорам и доказательствах, которые могли бы признаваться допустимыми для опровержения презумпции достоверности официального документа.
Так, для опровержения достоверности акта государственной регистрации юридического лица было бы недостаточно одного только объяснения лица, значащегося его руководителем, но отрицающего причастность к его созданию. В таком случае обязательно было бы судебное признание свидетельства о регистрации организации недействительным либо возбуждение соответствующего уголовного дела.
Впрочем, законодательная база дает основания и в настоящее время не идти по пути правового нигилизма, однако отсутствие четкой процессуальной регламентации оценки публичных документов как доказательств в АПК РФ препятствует этому процессу.
Вместе с тем согласно ст. 63 ГК РФ юридическое лицо считается ликвидированным с момента исключения его из Государственного реестра юридических лиц. Следовательно, до этого момента оно считается действующим и зарегистрированным в том порядке и с теми участниками, которые указаны в его учредительных документах. Поэтому объяснения его руководителя не могут опровергнуть факт регистрации организации, а могут послужить лишь основанием применения судом ст. 161 АПК РФ о фальсификации доказательства и начале процедуры проверки законности создания организации вплоть до возбуждения уголовного дела.
Таким образом, процесс опровержения налоговым органом факта надлежащей регистрации налогоплательщика не заканчивается объяснением руководителя налогоплательщика, а продолжается, т.е. налоговый орган должен либо обратиться в суд с отдельным требованием о признании свидетельства о регистрации недействительным, либо сделать заявление о фальсификации доказательств, либо инициировать возбуждение уголовного дела.
В соответствии с Гаагской конвенцией ее действие не распространяется на административные документы, имеющие прямое отношение к коммерческой или таможенной операции. Данное положение может быть заимствовано российским процессуальным законодательством, поскольку уже в настоящее время с помощью заложенных в нем механизмов возможна процедура оценки названных документов в соответствии с положениями Гаагской конвенции об официальных документах.
Действительно, согласно гл. 24 АПК РФ лицо имеет право на оспаривание ненормативных правовых актов, затрагивающих права и законные интересы лиц именно в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.
Вместе с тем на основании ч. 2 ст. 120 Конституции РФ суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом. Следовательно, суд при установлении незаконности ненормативного правового акта должен принимать решение исходя из требований закона и фактических обстоятельств дела, несмотря на наличие такого акта в сфере экономической деятельности. При этом суд оценивает данные акты в том же порядке, что и другие письменные доказательства, не наделяя их особой силой официальных документов. Суд исследует правомочия лица или органа, издавших документ, соблюдение порядка издания документа, соответствие содержания документа действительным обстоятельствам дела.
И в связи с этим следует признать, что содержащиеся в названных документах сведения могут быть опровергнуты другими имеющимися в деле доказательствами. При этом лицу не обязательно обращаться с отдельным иском в суд о признании, в частности, решения налогового органа об установлении налогового правонарушения или грузовой таможенной декларации недействительными, или делать заявление о фальсификации доказательств, или инициировать возбуждение уголовного дела, как это необходимо в случае, когда лицо заявляет о незаконности свидетельства о регистрации организации.
Так же обстоит дело, когда речь идет о документе, исходящем из организации.
В течение последнего десятилетия существенно изменился субъектный состав участников гражданского оборота. До 1990 г. основными действующими лицами в гражданском обороте были государственные организации, предприятия, учреждения и государство могло определять порядок издания документов этими субъектами. В настоящее время соблюдение правил составления документов контролируется государством только в небольшом количестве субъектов гражданского права. Регулирование государством порядка формирования документов остальными участниками гражданского оборота носит крайне ограниченный характер. Издавая письменные документы, участники гражданского оборота руководствуются, как правило, локальными актами или обычаями делового оборота в несравнимо большем объеме, чем требованиями нормативных актов. В связи с этим письменные документы, изготовленные юридическими лицами, в настоящее время не обладают какими-либо дополнительными гарантиями достоверности по сравнению с документами граждан и, следовательно, должны исследоваться в том же порядке, что и документы граждан <478>.
———————————
<478> См.: Лукьянова И.Н. Указ. соч. С. 112.
Из этого следует, что для признания, в частности, счета-фактуры, составленного с нарушением действующих правил, налоговому органу нет необходимости обращаться с иском о признании счета-фактуры недействительным. Данный документ, как указывалось выше, должен быть оценен с точки зрения полномочий подписавших его лиц (руководителя и главного бухгалтера), соблюдения порядка его составления (проверка наличия требуемых реквизитов, например наименования грузополучателя), соответствия содержания действительным обстоятельствам дела. Так же как и другие документы, счет-фактура может быть признан недостоверным с помощью других имеющихся в деле доказательств.
Такой подход соответствует Постановлению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 декабря 1998 г. N 3234/98, который указал, что коммерческие письма фирм не являются официальными документами в смысле Гаагской конвенции <479>.
———————————
<479> См.: Вестник ВАС РФ. 1999. N 3.
Равным образом этот вывод можно отнести ко всем коммерческим документам организаций в смысле доказывания по спорам в сфере предпринимательской деятельности.
Вместе с тем, до тех пор пока АПК РФ не будет дополнен положениями об официальных документах, изложенные выше рассуждения можно обосновать лишь путем толкования действующих норм материального и процессуального права, а не прямыми ссылками на статьи АПК РФ.
Тем более в правовом государстве, каким по ст. 1 Конституции РФ является современная Россия, действует презумпция законности правового акта. Этот тезис подкрепляется ст. 15 Конституции РФ, в которой закреплено, что органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы.
И из ст. 53 АПК РФ 1995 г., и из ст. 65 АПК РФ 2002 г. не вытекает презумпция незаконности акта государственного органа, так как первичная обязанность доказать противоречие этого акта закону возлагается на истца. Налогоплательщик, оспаривая акт налогового органа, обязан в своем иске доводами опровергнуть законность обжалуемого акта. И только после опровержения презумпции законности акта налогового органа бремя доказывания обоснованности принятия такого акта возлагается на налоговый орган в соответствии со ст. 53 АПК РФ 1995 г. <480>. «Раз изданный административный акт презюмируется законным, обоснованным и целесообразным» <481>.
———————————
<480> См.: Щекин Д.М. Юридические презумпции в налоговом праве. М.: МЗ «Пресс», 2002. С. 136.
<481> Березина Н.В. Проблемы судебной защиты прав, свобод и интересов граждан в сфере публично-правовых отношений. Теоретические и прикладные проблемы реформы гражданской юрисдикции. Екатеринбург, 1998. С. 170.
В связи с этим представляется интересным подход Налогового суда Канады к оценке сведений, содержащихся в официальных документах. При рассмотрении дела Нейл Барри Мак-Фэдиен против Ее Величества Королевы Налоговый суд Канады поставил вопрос о том, можно ли на основании положений Конвенции между Канадой и Японией о подоходном налоге считать налогоплательщика резидентом Японии.
Налогоплательщик должен был доказать, что он подлежал настолько всеобъемлющему налогообложению, насколько этого требует Япония. Этого ему сделать не удалось. Он смог представить лишь сертификат резидентства, выданный ему официальными органами Японии. Однако данный сертификат являлся слабым доказательством и не имел никакого веса. Налогоплательщик сам подготовил сертификат, и суду не было предъявлено никаких доказательств, что при выдаче данного документа официальные органы Японии были в полной мере осведомлены о конкретных обстоятельствах налогоплательщика. На основании всех приведенных выше причин налогоплательщик являлся резидентом Канады. Соответственно подтвержден расчет сумм налогообложения, произведенный министром национальных доходов <482>.
———————————
<482> См.: дело N 97-2037(IT)G Налогового суда Канады // Семинар судей Налогового суда Канады и Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. Октябрь. С. 21 — 23.
Таким образом, несмотря на наличие официального документа, выданного органами власти Японии, Налоговый суд Канады при решении вопроса о налогообложении налогоплательщика исходил не из данных, содержащихся в этом официальном документе, а из фактических обстоятельств по делу, установленных судом и касающихся фактов пребывания налогоплательщика в командировке в Японии, наличия банковских счетов в Канаде, хранения мебели в Канаде и других фактов, подтверждающих сохранение тесных связей с Канадой.
В Канаде действует презумпция правоты налоговых органов <483>, суд отдает ей предпочтение перед презумпцией правоты государства как такового, Япония это или Канада.
———————————
<483> См.: Семинар судей Налогового суда Канады и Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. Октябрь. Page 9 of 19.
Правовая позиция арбитражных судов России, исходящая из презумпции правоты государственных органов, к какой бы категории они ни относились (налоговые или любые другие государственные органы), представляется более логичной. Арбитражный суд считает оформленный государственными органами документ действующим, пока он не будет признан недействительным в установленном законом порядке.
Выше говорилось о том, что если на налоговом органе лежит обязанность представить оспариваемые акт и решение, то на налогоплательщике — обязанность по представлению договоров, справок, деловой корреспонденции, иных документов, характеризующих хозяйственную деятельность организации, поскольку именно последняя располагает этими документами.
Данный вывод полностью согласуется с положением ч. 1 ст. 65 АПК РФ о том, что каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений, а также с положениями норм материального права, в частности ст. 52, 53 НК РФ, в соответствии с которыми налогоплательщик самостоятельно исчисляет сумму налога, налоговую базу, исходя из стоимостной, физической и иных характеристик объекта налогообложения, что подтверждается вышеперечисленными документами.
Указанными документами обладает именно налогоплательщик, поэтому именно он должен представить их налоговому органу для проверки и суду в случае возникновения спора.
Вместе с тем в судебно-арбитражной практике имели место случаи, когда документация налогоплательщика изымалась органами налоговой полиции, в связи с чем налогоплательщик лишался возможности ее представления в суд. Конечно, в этих случаях, независимо от того, на ком лежит обязанность по доказыванию, обязанность по представлению этих документов переходит на налоговый орган, по запросу которого налоговая полиция могла представить ему копии изъятых документов. Одновременно суд в силу обязанности по доказыванию в налоговом споре должен был, со своей стороны, принять меры к получению необходимых сведений у органов налоговой полиции.
Однако подобное положение является исключением из общего правила, по которому обязанность по представлению названных видов письменных доказательств возложена на налогоплательщика.
Здесь следует отметить, что в ряде случаев арбитражные суды возлагали на налоговый орган обязанность по представлению данных документов, ссылаясь на установленную АПК РФ обязанность государственных органов по доказыванию обстоятельств, послуживших основанием для принятия ими оспариваемых актов. Однако на налоговый орган возложена обязанность по доказыванию совершения налогоплательщиком налогового правонарушения, а не правильности исчисления налоговой базы и суммы налога, обязанность по доказыванию которых лежит на налогоплательщике. Очевидно, что правильное распределение судом бремени доказывания между сторонами по делу определяет и правомерность истребования от них судом тех или иных доказательств. Договоры указаны в ч. 1 ст. 75 АПК РФ в качестве одного из первых видов письменных доказательств.
С этой нормой процессуального права корреспондируют нормы материального права. Так, представление внешнеторгового контракта прямо указано в подп. 1 п. 1 ст. 165 НК РФ в качестве обязательного условия подтверждения права на получение возмещения НДС при налогообложении по налоговой ставке 0%. Для целей налогообложения в соответствии с п. 1 ст. 40 НК РФ принимается цена товаров, работ или услуг, указанная сторонами сделки.
С точки зрения проблемы доказывания представляет интерес вопрос о последствиях для налогообложения признания сделки недействительной.
Поскольку внешнеторговый контракт назван в подп. 1 п. 1 ст. 165 НК РФ в качестве обязательного документа, представляемого при реализации экспортируемых товаров (работ, услуг) для подтверждения обоснованности применения налоговой ставки 0%, признание его недействительным повлечет отказ налогоплательщику в пользовании льготным налогообложением.
Указанный вывод подтверждается Постановлением Конституционного Суда РФ от 14 июля 2003 г. N 12-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 4, пункта 1 статьи 164, пунктов 1 и 4 статьи 165 Налогового кодекса Российской Федерации, статьи 11 Таможенного кодекса Российской Федерации и статьи 10 Закона Российской Федерации «О налоге на добавленную стоимость» в связи с запросами Арбитражного суда Липецкой области, жалобами ООО «Папирус», ОАО «Дальневосточное морское пароходство» и ООО «Коммерческая компания «Балис», в котором Конституционный Суд РФ объяснил именно связанностью налоговых органов законом установление в ст. 165 НК РФ подробного перечня документов, необходимых для подтверждения обоснованности применения ставки 0% по налогу на добавленную стоимость. Тем самым избранный законодателем вариант детального урегулирования порядка реализации права налогоплательщиков на применение этой ставки непосредственно в Налоговом кодексе РФ соответствует Конституции РФ, а обязательность представления всех входящих в установленный перечень документов, вытекающая из смысла положений п. 1 и 4 ст. 165 НК РФ, не нарушает конституционные права налогоплательщиков.
Федеральный законодатель, обладающий достаточно широким усмотрением в определении перечня документов, представление которых необходимо для подтверждения обоснованности применения ставки 0% по НДС при реализации товаров, вывезенных (ввезенных) в таможенном режиме экспорта, как и соответствующих работ (услуг), включил в него документы, предусмотренные нормами как частного права, для которого характерны общедозволительный метод регулирования, диспозитивность, так и нормами публичного права. Документы, предусмотренные нормами публичного права, отличаются незаменимостью, исключительностью, строгой формальной определенностью.
Именно в силу того, что указанные в ст. 165 НК РФ документы носят характер незаменимых доказательств, признание внешнеторгового контракта, входящего в перечень этих документов, недействительным влечет отказ в применении налоговой ставки 0%.
Бремя доказывания недействительности экспортного контракта возлагается на налоговый орган, который должен обратиться в суд с соответствующим иском (если только сделка не является ничтожной), поскольку именно налоговый орган осуществляет контроль за правильностью исчисления и уплаты налогов.
Если ответчик заявляет о злоупотреблении правом со стороны истца, то для защиты прав ответчика нет необходимости признавать сделку недействительной — суду достаточно применить ст. 10 ГК РФ и отказать в иске <484>.
———————————
<484> См.: Радченко С.Д. Последствия злоупотребления правом // Вопросы правоприменения. 2005. N 5. С. 80.
Указанный вывод по своей сущности весьма близок к доктрине фиктивных и недействительных сделок, существующей в США, в соответствии с которой под фиктивной понимается сделка, предназначенная для того, чтобы породить юридически законные права и обязанности, отличные от фактических прав и обязанностей сторон. Недействительной считается сделка, которая не была совершена в соответствии с намерениями налогоплательщика.
Данный вывод также можно соотнести с доктриной деловой цели, существующей в США и предполагающей, что сделка может игнорироваться для налоговых целей, если в ней отсутствует деловая цель, если единственная или доминирующая причина заключения сделки — уклонение от налогообложения <485>. Если принять эту точку зрения, то налоговый орган вправе не обращаться в суд с иском о признании сделки недействительной, ему достаточно доказать, что налогоплательщик злоупотребил правом заключения гражданско-правовой сделки с целью ухода от налогов.
———————————
<485> См.: Савсерис С.В. Недобросовестность налогоплательщика как судебная доктрина против уклонения от налогообложения // Налоговед. 2005. N 9. С. 6 — 8, 14 — 16.
А.Г. Плешанов к числу активных полномочий суда, связанных с рассмотрением незаявленного требования, отнес полномочия давать оценку сделке или не применять акт государственного органа, противоречащий законодательству, независимо от того, предъявлялись ли требования о признании сделки или акта недействительными. Здесь активность суда представляет собой не исключение из принципа диспозитивности, а ограничение принципа диспозитивности, детерминированное необходимостью защиты в гражданском и арбитражном судопроизводстве публичного интереса <486>.
———————————
<486> См.: Плешанов А.Г. Диспозитивное начало в сфере гражданской юрисдикции: проблемы теории и практики. М., 2002. С. 67, 308.
Если доктрина фиктивных и недействительных сделок сходна с существующим в российском гражданском праве институтом мнимых и притворных сделок, для признания которых недействительными нет необходимости обращаться в суд, поскольку в силу ст. 170, 171 ГК РФ они ничтожны, то доктрина деловой цели не подразумевает в любом случае ничтожности сделки, заключенной при отсутствии деловой цели с единственной целью уклонения от налогообложения.
С принятием части первой Налогового кодекса РФ возникла проблема, связанная с правом налоговых органов на обращение в суд с исками о признании сделок, заключенных налогоплательщиками, недействительными. Так, ст. 31 НК РФ, устанавливающая права налоговых органов, не содержит права на предъявление таких исков. Однако Конституционный Суд РФ Определением от 25 июля 2001 г. N 138-О подтвердил право налоговых органов при установлении недобросовестности налогоплательщика предъявлять в арбитражные суды иски о признании сделок недействительными и о взыскании в доход государства всего полученного по таким сделкам. Данное право налоговых органов ранее было предусмотрено п. 11 ст. 7 Закона РФ от 21 марта 1991 г. N 943-1 «О налоговых органах Российской Федерации», согласно которому налоговым органам предоставляется право предъявлять в суде и арбитражном суде иски о признании сделок недействительными и взыскании в доход государства всего полученного по таким сделкам.
Сформулировав право налоговых органов на предъявление исков о признании сделок недействительными, Конституционный Суд РФ фактически воспроизвел норму права, содержащуюся в ст. 169 ГК РФ, согласно которой сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна. При наличии умысла у обеих сторон такой сделки — в случае исполнения сделки обеими сторонами — в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного.
Таким образом, Конституционный Суд РФ подтвердил право налоговых органов предъявлять иски о признании сделок недействительными, если они совершены умышленно с целью, противной основам правопорядка.
Основы правопорядка — это установленные государством основополагающие нормы об общественном, экономическом и социальном устройстве общества, направленные на соблюдение и уважение такого устройства, обеспечение соблюдения правовых предписаний и защиту прав и свобод граждан, регулируемые не только нормами гражданского права, которые при заключении и исполнении договора могут быть и не нарушены, но и Конституцией РФ, ее ст. 57, согласно которой последний обязан платить законно установленные налоги и сборы.
Следовательно, если суд установит, что заключенная организациями сделка направлена на уклонение от уплаты налогов и неуплата налогов является ее целью, такая сделка должна быть признана ничтожной как заведомо противная основам правопорядка.
В качестве примера может быть приведено дело, рассмотренное Федеральным арбитражным судом Уральского округа <487>.
———————————
<487> См.: Постановление ФАС Уральского округа от 10 декабря 2002 г. по делу N Ф09-1307/02-ГК // Архив ФАС МО.
Прокурор Республики Башкортостан обратился в Арбитражный суд Республики Башкортостан с иском к ОАО «Уфанефтехим», ОАО «Уфимский НПЗ», ОАО «Ново-Уфимский НПЗ», ООО «Корус-Байконур», третье лицо — налоговая Инспекция по Орджоникидзевскому р-ну г. Уфы, о признании недействительными договоров аренды сооружений от 20 февраля 2001 г. и взыскании в доход государства с названных акционерных обществ всего полученного по сделкам.
Решением Арбитражного суда от 26 июля 2002 г. в удовлетворении иска отказано. Постановлением апелляционной инстанции того же суда от 26 сентября 2002 г. решение оставлено без изменения.
Прокурор Республики Башкортостан с решением и Постановлением не согласился, в кассационной жалобе просил их отменить, иск удовлетворить, ссылаясь на неправильное применение судами ст. 169 и 170 ГК РФ.
Проверив в порядке ст. 274, 284, 286 АПК РФ законность судебных актов, суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.
Как видно из материалов дела, ООО «Корус-Байконур» (зарегистрировано в г. Байконуре) заключило договоры аренды сооружений от 20 февраля 2001 г. с упомянутыми акционерными обществами для производства автомобильного топлива. Фактически весь производственный цикл осуществлялся силами арендодателей — нефтеперерабатывающими предприятиями.
По мнению прокурора, указанные договоры заключены с целью использования льготного налогообложения ООО «Корус-Байконур», освобождения его от уплаты акцизов и соответственно невключения в объект налогообложения акцизами оборотов по производству нефтепродуктов нефтеперерабатывающими предприятиями.
Отказывая в иске, арбитражный суд пришел к выводу, что спорные договоры заключены в рамках действующего законодательства, основы правопорядка и нравственности не нарушены. Однако арбитражный суд не учел, что в силу ст. 169 ГК РФ сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности, ничтожна. Этой же статьей предусмотрены последствия недействительности такой сделки.
Согласно ст. 57 Конституции РФ, ст. 3 НК РФ каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы. Из материалов дела усматривалось, что заключение спорных договоров аренды преследовало цель неуплаты налогов нефтеперерабатывающими предприятиями, которыми фактически производились нефтепродукты. Данная цель нарушает основы установленного правопорядка, следовательно, спорные договоры аренды являются ничтожными сделками.
При таких обстоятельствах исковые требования были удовлетворены и с нефтеперерабатывающих предприятий взысканы в доход государства полученные по ничтожным сделкам суммы арендной платы. Судебные акты первой и апелляционной инстанций отменены.
Установив в Определении от 25 июля 2001 г. N 138-О право налоговых органов при наличии недобросовестности налогоплательщика предъявлять в арбитражные суды иски о признании сделок недействительными и о взыскании в доход государства всего полученного по таким сделкам, Конституционный Суд РФ тем самым ограничил право налоговых органов на предъявление исков о признании сделок недействительными условиями ст. 169 ГК РФ. Такой же вывод следует из формулировки п. 11 ст. 7 Закона РФ «О налоговых органах Российской Федерации». В связи с этим налоговые органы вправе обращаться в арбитражные суды не с любыми исками о признании сделок, заключенных юридическими лицами, недействительными, а только с исками о признании недействительными тех сделок, которые заключены с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ), и направлены на уход от уплаты налогов. Поэтому не подлежит удовлетворению иск налоговой инспекции о признании недействительным, например, договора аренды, если инспекцией не обосновано, каким образом заключение этого договора сказалось на налогообложении заключивших этот договор организаций.
Вторым важным условием, при наличии которого суд вправе удовлетворить иск налогового органа о признании сделки недействительной по ст. 169 ГК РФ, является наличие у налогоплательщика умысла на уход от налогообложения. Об этом свидетельствует слово «заведомо», содержащееся в тексте ст. 169 ГК РФ и относящееся к цели совершения сделки. Об этом также свидетельствует имеющееся в ч. 2 и 3 настоящей статьи упоминание законодателем об умысле либо одной, либо обеих сторон в сделке.
Следовательно, условием признания сделки недействительной по ст. 169 ГК РФ является виновное поведение налогоплательщика в форме умысла. Любая другая форма вины исключает возможность удовлетворения иска налогового органа о признании сделки недействительной по ст. 169 ГК РФ.
Указанный вывод находится в русле судебной практики такой развитой европейской страны, как Великобритания. Суд по делам касательно уплаты НДС и пошлин г. Лондона (Третья палата) в решении по объединенным делам «Оптиджен Лтд» (Optigen Ltd) (дело C-354/03), «Фулкрум Электроникс Лтд» (Fulcrum Electronics Ltd) (дело C-355/03), «Бонд Хауз Системс Лтд» (Bond House Systems Ltd) (дело C-484/03) против Национального управления таможенных и акцизных сборов Великобритании от 12 января 2006 г. установил следующие обстоятельства <488>.
———————————
<488> См.: Pepeliaev. Goltsblat & Partners. 2006. C. 1, 6, 7.