Судебный произвол возможен при применении ст. 283 АПК РФ, предоставляющей суду право по ходатайству лиц, участвующих в деле, приостановить исполнение судебных актов, принятых арбитражным судом первой и апелляционной инстанций, при условии, если заявитель обосновал невозможность или затруднительность поворота исполнения.
Налоговые инспекции практически по каждому налоговому делу, обращаясь в суд кассационной инстанции, просят о приостановлении судебных актов.
Когда речь идет об имущественном споре и налоговый орган обязывается судом к возвращению из бюджета определенных сумм налогов, подобная просьба вполне оправданна, так как бюджет может лишиться значительных налоговых платежей, если налогоплательщик окажется недобросовестным.
Вместе с тем, если налогоплательщик обратился в суд с заявлением о признании недействительным решения налоговой инспекции и судом это заявление удовлетворено, у суда кассационной инстанции, как правило, отсутствует право на приостановление исполнения судебного акта, поскольку затруднительно представить, какой ущерб бюджету может быть нанесен, в случае когда судебный акт о признании решения налогового органа недействительным будет отменен.
Данное рассуждение верно и в том случае, когда судом вынесено решение об обязании налоговой инспекции в соответствии со ст. 78 НК РФ произвести зачет суммы излишне уплаченного налога в счет предстоящих платежей налогов, поскольку как сам подобный судебный акт, так и отмена кассационной инстанцией такого решения суда первой или апелляционной инстанции не приведет к возврату из бюджета каких-либо сумм и не нанесет в связи с этим ущерба бюджету.
Приостановление исполнения кассационной инстанцией таких судебных актов судов первой и апелляционной инстанций переходит грань судебного усмотрения, превращаясь в судебный произвол.
Поднимая проблему презумпции добросовестности налогоплательщика, невозможно не проанализировать Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 2005 г. N 9-П «По делу о проверке конституционности положений ст. 113 Налогового кодекса РФ в связи с жалобой гражданки Г.А. Поляковой и запросом Федерального арбитражного суда Московского округа», в котором Конституционный Суд РФ установил, что оспариваемые положения ст. 113 НК РФ о сроке давности привлечения к налоговой ответственности не могут истолковываться как предполагающие, что установленный ими срок давности распространяется равным образом как на тех налогоплательщиков, которые соблюдают свои обязанности при осуществлении налогового контроля, так и на тех, которые такому контролю противодействуют.
По существу, Конституционный Суд РФ исключил распространение такой важной гарантии привлечения налогоплательщика к налоговой ответственности, как давность преследования налогоплательщика государством за совершенное им правонарушение, на недобросовестного налогоплательщика, противодействующего проведению налоговой проверки.
Следует отметить некоторое сходство подобной позиции Конституционного Суда РФ и правовой позиции Налогового суда Канады по делу Максима Юо против Ее Величества Королевы. В решении от 23 марта 2000 г. суд указал следующее.
Адвокат ответчика подчеркнул, что в соответствии со ст. 152(4) Акта о подоходном налоге Канады от 1971 г. годы с 1989 по 1992 не должны были бы рассматриваться за давностью лет. Однако истец сам признал, что никак не учитывал прибыль от видеопокера в своих доходах. На этом основании Министерство имело право произвести новое начисление налогов на истца за указанные годы. В любом случае г-н Юо уничтожал расписки и в этом смысле сам нес ответственность за создавшуюся ситуацию…
Что касается тех лет, по которым был пересмотрен начисленный налог, то, хотя начисление налога за эти годы уже не подлежало пересмотру в рамках обычных правил, Министерство имело право на такое решение в силу сознательного искажения фактов истцом <116>.
———————————
<116> См.: дело N 98-253(IT)I Налогового суда Канады Максим Юо против Ее Величества Королевы // Семинар судей Налогового суда Канады и Высшего Арбитражного Суда РФ. Октябрь, 2001. С. 13.
Согласно подпараграфу 152(4)(a)(i) <117> Акта о подоходном налоге Канады от 1971 г. Министерство имеет право провести переначисление налогов на плательщика независимо от предусмотренного законом «нормального» срока давности или за год, в случае которого закон не предусматривает начисления налогов, если столкнется с мошенничеством или неверным заполнением декларации <118>.
———————————
<117> Имеется в виду Акт о подоходном налоге Канады от 1971 г.
<118> Семинар судей Налогового суда Канады и Высшего Арбитражного Суда РФ. Page 12 of 19.
Правда, не стоит забывать о том, что данная правовая позиция действует в стране с высокоразвитой правовой культурой.
Достаточно отметить, что до Налогового суда Канады в 1999 г. дошло лишь 4000 споров из 80 000 после рассмотрения их в Агентстве по налогам Канады <119>, в маленькой Голландии в год разрешается 300 тыс. налоговых споров, но в суд из них попадает лишь 5%, во Франции из 2 млн. таких же споров, а в Германии — из 5 до суда доходит 1% <120>, в США отдел обжалования разрешает мирным путем около 86% представленных ему дел в год <121>, в то время как действовавшее до реорганизации Министерство по налогам и сборам России фактически сняло с себя ответственность за законность проведения налоговых проверок и переложило ее на плечи судов, издав письмо от 9 октября 2000 г. N ВП-6-18/788@.
———————————
<119> Сообщение зам. уполномоченного Агентства по налогам Канады Л. Гобе 20 мая 2000 г. на семинаре судей в ВАС РФ.
<120> Доклад советника Президента РФ Яковлева В.Ф. на заседании Совета при Президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия // Российская газета. N 48(4014). 2006. 10 марта. С. 18.
<121> См.: Российско-Американское судейское партнерство. Материалы. Сравнительная практика рассмотрения споров, вытекающих из налоговых и иных административных правонарушений. М., 1999. С. 21.
В данном письме МНС России дало указания нижестоящим налоговым инспекциям: при получении налоговым органом решений (постановлений) арбитражных судов, обязывающих налоговый орган признать обязанность по уплате налога исполненной, произвести отражение в лицевых счетах, осуществить зачет либо возврат сумм денежных средств, налоговому органу надлежит обжаловать данные решения с использованием перечисленных в настоящем письме оснований.
Самое же важное отличие правовой позиции Налогового суда Канады от правовой позиции, занятой Конституционным Судом РФ в Постановлении от 14 июля 2005 г. N 9-П, состоит в том, что в Канаде отступление от сроков давности касается лишь взыскания налоговых платежей как таковых, в то время как в России закреплено правоположение о том, что лицо может быть привлечено к ответственности независимо от истечения срока давности привлечения к налоговой ответственности.
При этом Конституционный Суд РФ в указанном Постановлении четко разграничивает неблагоприятные последствия для налогоплательщика от неуплаты налога на определенные виды.
В целях обеспечения исполнения налогоплательщиками конституционной обязанности платить налоги и возмещения ущерба, понесенного казной в случае ее неисполнения, федеральный законодатель на основании ст. 57, 71 (п. «в», «ж», «з», «о»), 72 (п. «б», «и» ч. 1), 75 (ч. 3) и 76 (ч. 1 и 2) Конституции РФ устанавливает систему налогов, взимаемых в бюджет, и общие принципы налогообложения, а также предусматривает меры государственного принуждения, которые могут быть как правовосстановительными, обеспечивающими исполнение налогоплательщиком его конституционной обязанности (погашение недоимки и возмещение ущерба от несвоевременной и неполной уплаты налога — пеня), так и штрафными, возлагающими на нарушителей в качестве меры ответственности дополнительные выплаты.
Таким образом, если в Канаде недобросовестные действия налогоплательщика означают лишь то, что он обязан возместить государству ущерб в виде неуплаченных налогов, т.е. отдать казне принадлежащее имущество, то в России недобросовестный налогоплательщик будет подвергнут наказанию в виде лишения принадлежащего ему имущества от уплаты налоговых санкций независимо от истечения срока давности привлечения к налоговой ответственности.
Видимо, в связи с возложением на налогоплательщика в России вдвойне отрицательных последствий от его недобросовестных действий российские арбитражные суды заняли отличную от Налогового суда Канады позицию, в соответствии с которой на налогоплательщика распространяются установленные Налоговым кодексом РФ сроки, даже если налогоплательщик признан недобросовестным.
Так, ЗАО обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском с учетом изменения требований к Инспекции МНС России о признании незаконными действий Инспекции по повторному взысканию налога и пени, об обязании Инспекции возвратить налог в сумме 16 678 руб. и пени в размере 424 268 руб. 31 коп. с процентами в сумме 44 710 руб. 66 коп.
Решением от 12 мая 2005 г. Арбитражного суда г. Москвы, оставленным без изменения Постановлением от 25 июля 2005 г. Девятого арбитражного апелляционного суда, признано незаконным действие Инспекции по взысканию 97 440 руб. 46 коп. Инспекция обязана возвратить обществу 97 440 руб. 56 коп., в том числе пеню в сумме 80 762 руб. 56 коп., и налог в размере 16 678 руб. за пропуском сроков, установленных ст. 46, 70 НК РФ. В остальной части иска отказано, так как материалами дела не подтверждается, что в августе — сентябре 2001 г. ЕСН и пеня за его неуплату в бюджет уплачивались.
Законность и обоснованность судебных актов проверены в порядке ст. 284 АПК РФ в связи с кассационной жалобой Инспекции ФНС России, в которой налоговый орган просил отменить судебные акты в части удовлетворенных требований и ссылался на недобросовестность налогоплательщика.
В соответствии с п. 6 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 марта 2003 г. N 71 «Обзор практики разрешения арбитражными судами дел, связанных с применением отдельных положений части первой Налогового кодекса Российской Федерации» пропуск налоговым органом срока направления требования об уплате налога, установленного ст. 70 Кодекса, не влечет изменения порядка исчисления срока на принудительное взыскание налога и пени, однако суд обязан при рассмотрении налогового спора применить пресекательный срок, установленный п. 3 ст. 48 НК РФ. В указанном пункте информационного письма определен порядок исчисления сроков, установленных ст. 70 НК РФ, при нарушении их налоговым органом.
Судами первой и апелляционной инстанций установлено, что о недобросовестности налогоплательщика при предъявлении им в банк платежных поручений N 340 — 343, 345 от 1 августа 2001 г., N 365, 370 от 15 августа 2001 г., N 394, 396 — 401 от 4 сентября 2001 г. на уплату налогов Инспекции стало известно не позднее 30 октября 2002 г., когда Инспекцией было принято решение N 15 об отказе в отражении в лицевом счете общества денежных средств, списанных с расчетного счета налогоплательщика, но не зачисленных на счета по учету доходов бюджета в размере 1 807 507 руб. 88 коп. Следовательно, срок для направления требования об уплате налога следует исчислять с 30 октября 2002 г.
Однако требования об уплате налогов направлены налогоплательщику лишь 3 марта 2004 г., инкассовые поручения об их взыскании выставлены Инспекцией 15 апреля 2004 г., т.е. по истечении почти полутора лет со дня принятия решения Инспекции от 30 октября 2002 г., в то время как в соответствии с п. 3 ст. 46 НК РФ решение о взыскании, принятое после истечения установленного Кодексом срока, считается недействительным и исполнению не подлежит.
В связи с этим суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу, что взыскание в апреле 2004 г. сумм по инкассовым поручениям от 15 апреля 2004 г. N 639 — 643 произведено с нарушением порядка и сроков, установленных ст. 70, 46 НК РФ, и на этом основании данные действия Инспекции признаны незаконными, поэтому требования общества по возврату ему взысканных с него 97 440 руб. 56 коп. по указанным инкассовым поручениям удовлетворены.
Инспекция ссылалась на то, что к недобросовестным налогоплательщикам не применяется ст. 45 НК РФ, однако это не означает, что не применяются порядок и сроки согласно ст. 70, 46 НК РФ, установленные для бесспорного взыскания налогов и пени.
Доказательств того, что налогоплательщик чинил препятствия в осуществлении налоговым органом мероприятий по взысканию не поступивших в бюджет налогов, не имелось, что было подтверждено Инспекцией в заседании суда кассационной инстанции.
Кроме того, в материалах дела имелось письмо Внешкредитбанка N 01-649 в адрес налогоплательщика на его запрос от 10 августа 2001 г., в котором банк сообщал, что платежные поручения общества на сумму 1 166 649 руб. 88 коп. признаны банком и будут исполнены незамедлительно при первой же возможности. Учитывая наметившиеся положительные тенденции с денежными ресурсами, банк гарантирует погашение имеющейся задолженности по платежам ЗАО, несмотря на временные трудности.
При таких обстоятельствах оснований к отмене судебных актов в обжалуемой части не имелось <122>.
———————————
<122> См.: Постановление ФАС МО от 7 ноября 2005 г. N КА-А40/10926-05 // Архив ФАС МО.
Приведенная правовая позиция Налогового суда Канады раскрывает, какие действия налогоплательщика могут повлиять на неприменение давностного срока при взыскании налогов. В деле Максима Юо против Ее Величества Королевы это были активные умышленные действия налогоплательщика в виде уничтожения документов, подтверждающих размер доходов, отсутствие налогового учета этих доходов, сознательного искажения обстоятельств, имеющих значение для дела. Акт о подоходном налоге Канады от 1971 г. предусматривает в качестве оснований переначисления налогов мошенничество или неверное заполнение декларации.
В вышеприведенном деле российского суда не только отсутствовали мошеннические действия налогоплательщика, но и сам налоговый орган подтвердил, что налогоплательщик не чинил препятствий в осуществлении Инспекцией мероприятий по взысканию налогов, а обслуживающий его банк подтверждал гарантии по перечислению в бюджет списанных с расчетного счета налогоплательщика денежных средств в уплату налогов.
Конституционный Суд РФ в Постановлении от 14 июля 2005 г. N 9-П перечисляет, что может пониматься под неправомерными действиями налогоплательщика: это отказ от предоставления запрашиваемых при проведении налоговой проверки документов или непредставление их в установленные сроки, препятствующие нормальному ходу налоговой проверки, что могло сделать невозможным привлечение к ответственности в связи с истечением срока давности.
Таким образом, не сами по себе отказ от представления документов или непредставление их в установленные сроки могут быть признаны судом неправомерными действиями, влекущими привлечение к налоговой ответственности вне зависимости от истечения срока давности, а только такие действия (бездействие) налогоплательщика, которые могли сделать невозможным привлечение к ответственности в связи с истечением срока давности.
Конституционный Суд РФ в этом же Постановлении указывает, что пропуск сроков давности мог быть допущен по вине налогоплательщика, не представившего необходимые документы в срок и противодействовавшего проведению налоговой проверки. Этот тезис позволяет прийти к выводу, что не только несвоевременное представление необходимых документов, но и одновременно совершение других действий, препятствующих проведению налоговой проверки, может привести к восстановлению срока давности.
Однако данный тезис противоречит предыдущему тезису названного Постановления Конституционного Суда РФ о том, что сами по себе отказ от представления документов или их непредставление в установленный срок могут привести к восстановлению срока давности.
Подобное противоречие приведет либо к разной судебной практике в зависимости от понимания тем или иным судьей этих тезисов Постановления Конституционного Суда РФ при их сопоставлении и толковании, либо с учетом перехода судебно-арбитражной практики от презумпции добросовестности налогоплательщика к ее противоположности к более узкому и жесткому пониманию текста Постановления, а именно достаточно лишь отказа налогоплательщика от представления запрашиваемых документов или непредставления их в установленные сроки для восстановления давностного срока, и при этом не требуется совершения налогоплательщиком каких-либо иных действий, противодействующих проведению налоговой проверки.
Далее Конституционный Суд РФ в названном Постановлении разъясняет, что суд вправе, не ограничиваясь одной лишь констатацией пропуска срока давности привлечения налогоплательщика к ответственности, проверить, имели ли место неправомерные действия со стороны налогоплательщика, препятствующие нормальному ходу контрольных мероприятий и направленные на их затягивание во времени.
Анализ данного тезиса позволяет прийти к выводу, что соответствующие действия налогоплательщика должны быть направлены на затягивание проверки, т.е. совершены умышленно.
Во всяком случае, во всех трех тезисах Постановления от 14 июля 2005 г. N 9-П речь идет о том, что недостаточно только совершения неправомерных действий налогоплательщиком для восстановления срока давности. Необходимо, чтобы эти действия, во-первых, препятствовали нормальному ходу налоговой проверки, а во-вторых, могли сделать невозможным привлечение к ответственности в связи с истечением срока давности.
Отдельно следует остановиться на выводе Конституционного Суда РФ о том, что непредставление документов должно препятствовать именно нормальному ходу налоговой проверки. Слово «нормальный» в контексте постановления высшего судебного органа должно быть равнозначно понятию «законный». Это означает, что не любое требование налоговым органом документов является нормальным и не любой отказ налогоплательщика от их представления является незаконным, а лишь те, что основаны на требованиях Налогового кодекса РФ.
Иными словами, если налоговым органом запрошены документы, предусмотренные Налоговым кодексом РФ для проведения налоговой проверки, и именно такие документы не представлены налогоплательщиком, только в этом случае можно ставить вопрос о восстановлении срока давности.
Если же налоговым органом запрошены документы сверх перечня, предусмотренного Налоговым кодексом РФ, и именно эти документы не представлены налогоплательщиком, суд не вправе восстанавливать давностный срок.
Непредставление документов в установленные сроки должно было сделать невозможным привлечение к ответственности в связи с истечением срока давности. Не любое нарушение этих сроков, например на несколько дней, а именно такое нарушение, которое привело к истечению срока давности, должно расцениваться как основание для восстановления срока давности.
Таким образом, при разрешении налоговых споров суду каждый раз необходимо сопоставлять длительность задержки представления запрошенных документов с длительностью пропущенного налоговым органом срока давности привлечения налогоплательщика к налоговой ответственности.
Вышеприведенный анализ российской судебно-арбитражной практики позволяет прийти к выводу, что в России, не относящейся к странам с англосаксонской системой права, при отсутствии законодательно закрепленных в Налоговом кодексе РФ понятий «добросовестный налогоплательщик» и «злоупотребление правом», тем не менее широко применяются все доктрины против уклонения от налогообложения: доктрина существа над формой, доктрина сделки по шагам, доктрина деловой цели, доктрина игнорирования правосубъектной организации, доктрина фиктивных и недействительных сделок.
Начало этому процессу было положено Определением Конституционного Суда РФ от 25 июля 2001 г., в котором впервые появилось понятие «недобросовестный налогоплательщик», отсутствующее в налоговом законодательстве. Очень интересен следующий документ — Официальная позиция Секретариата Конституционного Суда РФ от 11 октября 2004 г. «Об Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2004 г. N 169-О», согласно которой правоприменители не могут ограничиваться только установлением факта уплаты НДС с помощью заемных средств. При обнаружении признаков фиктивности сделок, направленности их на уход от налогов, согласованности действий поставщиков и налогоплательщиков, предъявляющих НДС к возмещению, необходимо выявлять, нет ли в поведении налогоплательщика признаков недобросовестного поведения. Внешним признаком такого поведения может служить, в частности, причинно-следственная зависимость между бездействием поставщика, не уплатившего НДС в бюджет, и требованиями налогоплательщика о возмещении из бюджета средств НДС. Оценка добросовестности налогоплательщика предполагает оценку заключенных им сделок, их действительности, особенно в тех случаях, когда они не имеют разумной деловой цели.
Заключенные сделки должны не только формально не противоречить законодательству, но и не вступать в противоречие с общими запретами недопустимости недобросовестного осуществления прав налогоплательщиком. Принцип добросовестности в таком случае может использоваться правоприменителями в качестве критерия при разрешении налоговых споров.
В одном только этом Определении Конституционного Суда РФ мы видим смешение доктрины существа над формой, доктрины сделки по шагам, доктрины деловой цели, доктрины фиктивных и недействительных сделок.
В связи с этим либо в российской теории права необходимо честно признать существование судебного прецедента и признаков наряду с континентальной системой права англосаксонской системы права, либо в целях нормализации правоприменительной практики и предупреждения судебного произвола внести изменения в Налоговый кодекс РФ, определив такие понятия, как «добросовестный налогоплательщик» и «злоупотребление правом».
В противном случае суд присваивает себе не основанные на законе полномочия по игнорированию не признанных в установленном порядке недействительными сделок, актов органов государственной власти (например, оформленных надлежащим образом таможенными органами грузовых таможенных деклараций, свидетельств о государственной регистрации организаций), по неприменению действующих норм налогового законодательства (например, о сроках давности).
Тем самым налогоплательщик ограничивается в использовании предусмотренных законом средств доказывания, при том что бремя доказывания добросовестности переходит именно на налогоплательщика, который одновременно лишается такой возможности при игнорировании судом не признанных недействительными документов.
Справедливости ради следует отметить, что в самом российском законодательстве заложены основы возможности применения ряда вышеперечисленных доктрин.
Статьями 169, 170 ГК РФ предусмотрено полномочие суда считать ничтожными сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка, а также мнимые и притворные сделки. Это означает, что, даже если такие сделки не были признаны в отдельном судебном производстве недействительными, суд при разрешении налогового спора, установив их ничтожность, не принимает указанные сделки во внимание.
Данные положения гражданского законодательства весьма сходны с доктринами фиктивных и недействительных сделок, а также с доктриной существа над формой.
Нормы гражданского права о недействительности сделок корреспондируются с нормами налогового законодательства, закрепленными в подп. 3 п. 2 ст. 45 НК РФ, позволяющими налоговым органам изменять юридическую квалификацию сделок, заключенных налогоплательщиком с третьими лицами, а также юридическую квалификацию статуса и характера деятельности налогоплательщика.
Единственным ограничением такой переквалификации является невозможность в случае такой переквалификации взыскивать налог с организации в бесспорном порядке. Это означает, что налоговый орган, считающий необходимым произвести такую переквалификацию, должен обратиться в суд, если налогоплательщик в добровольном порядке не желает уплатить доначисленный налог.
Обращение в суд в указанном случае возможно либо с иском о признании сделки недействительной, либо с заявлением о взыскании налоговых платежей в порядке гл. 26 АПК РФ. Если же в суд обращается налогоплательщик с заявлением о признании недействительным решения налоговой инспекции, то последняя вправе заявить в судебном заседании о необходимости изменения квалификации сделки.
Означает ли это, что суд в рамках рассмотрения дел о взыскании налоговых платежей или о признании ненормативного правового акта налогового органа недействительным вправе в налоговых целях по ходатайству налоговой инспекции самостоятельно изменить квалификацию сделки?
Представляется, что нет, поскольку налоговое законодательство не может применяться без учета норм других отраслей права. Данный вывод подтверждается п. 1 ст. 11 НК РФ, согласно которому институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства Российской Федерации, используемые в настоящем Кодексе, применяются в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.
Институт недействительности сделок закреплен в § 2 гл. 9 ГК РФ.
Как было указано выше, ничтожными суд может признать лишь сделки, совершенные с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, либо мнимые и притворные сделки. Во всех других случаях (имеются в виду случаи, относящиеся к деятельности юридических лиц), например при заключении сделки юридическим лицом, не имеющим лицензии (ст. 173 ГК РФ), суд не вправе менять квалификацию сделки, так как гражданским законодательством предусмотрена возможность признания такой сделки недействительной лишь по иску государственного органа, осуществляющего контроль за деятельностью юридического лица.
Право суда в рамках вышеназванных дел на переквалификацию сделки вытекает из п. 2 ст. 170 ГК РФ о ничтожности притворной сделки, совершенной с целью прикрыть другую сделку, поскольку данная норма права позволяет к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки применять относящиеся к ней правила. Таким образом, даже если при разрешении спора о признании незаконным решения налоговой инспекции суд придет к выводу о ничтожности притворной сделки, он обязан применить в такой ситуации нормы права, регулирующие сделку, которую стороны имели в виду.
Бремя доказывания ничтожности сделок, заключенных налогоплательщиком, возлагается на налоговые органы, поскольку из п. 2 ст. 45 НК РФ следует, что именно налоговый орган при взыскании налога является инициатором переквалификации сделок, заключенных налогоплательщиком с третьими лицами.
Представляется, что данной логикой можно руководствоваться и при решении вопроса о праве налоговых органов на изменение юридической квалификации статуса и характера деятельности налогоплательщика.
Действительно, изменение юридической квалификации статуса юридического лица может означать не что иное, как его ликвидацию, которая в силу п. 2 ст. 61 ГК РФ возможна в принудительном порядке только по решению суда. Если же речь идет о признании недействительной государственной регистрации юридического лица или индивидуального предпринимателя, то она также в силу п. 2 ст. 61 ГК РФ осуществляется по решению суда.
Требование о ликвидации юридического лица может быть предъявлено в суд государственным органом, которому право на предъявление такого требования предоставлено законом (п. 3 ст. 61 ГК РФ). Такое право налоговым органам предоставлено п. 11 ст. 7 Закона РФ «О налоговых органах Российской Федерации».
Основания предъявления соответствующих исков перечислены в п. 2 ст. 61 ГК РФ: допущенные при создании юридического лица грубые нарушения закона, если эти нарушения носят неустранимый характер; в случае осуществления деятельности без надлежащего разрешения (лицензии) либо деятельности, запрещенной законом, либо с нарушениями Конституции РФ, либо с иными неоднократными или грубыми нарушениями закона или иных правовых актов.
Складывающаяся судебно-арбитражная практика свидетельствует о том, что российские арбитражные суды фактически осваивают существующие в англосаксонской системе права перечисленные выше доктрины.
Так, по делу, рассмотренному Федеральным арбитражным судом Московского округа, ЗАО «Лизинговая компания «МИАС» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с заявлением о признании недействительным решения Инспекции ФНС России от 6 октября 2004 г. об отказе в применении налогового вычета по налогу на добавленную стоимость за февраль 2001 г. по материалам камеральной налоговой проверки.
Решением от 14 апреля 2005 г. Арбитражного суда г. Москвы, оставленным без изменения Постановлением от 29 августа 2005 г. Девятого арбитражного апелляционного суда, заявление общества удовлетворено, поскольку им представлен полный пакет документов, подтверждающий право на налоговый вычет и погашение займа.
Законность и обоснованность судебных актов проверена в порядке ст. 284 АПК РФ в связи с кассационной жалобой Инспекции ФНС России N 6 по г. Москве, в которой налоговый орган ссылался на отсутствие реального характера затрат при осуществлении деятельности налогоплательщика.
Согласно Официальной позиции Секретариата Конституционного Суда РФ от 11 октября 2004 г. «Об Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2004 г. N 169-О» правоприменители не могут ограничиваться только установлением факта уплаты НДС с помощью заемных средств. При обнаружении признаков фиктивности сделок, направленности их на уход от налогов, согласованности действий поставщиков и налогоплательщиков, предъявляющих НДС к возмещению, необходимо выявлять, нет ли в поведении налогоплательщика признаков недобросовестности. Внешним признаком такого поведения может служить, в частности, причинно-следственная зависимость между бездействием поставщика, не уплатившего НДС в бюджет, и требованиями налогоплательщика о возмещении из бюджета средств НДС. Оценка добросовестности налогоплательщика предполагает оценку заключенных им сделок, их действительности, особенно в тех случаях, когда они не имеют разумной деловой цели.
Судами первой и апелляционной инстанций не была дана оценка доводу Инспекции о том, что заем погашен также из заемных средств по договору от 9 октября 2000 г. N 039L/10, не погашенных в настоящее время и не подлежащих погашению в будущем, исходя из убыточности деятельности налогоплательщика на протяжении всего срока существования организации; доводу о частичном погашении договора займа только из дохода от курсовой разницы в размере 1,2% от суммы займа, о продлении срока договора займа до октября 2005 г. — сентября 2006 г., в то время как сумма займа составляет 2 млн. долл.
В связи с этим судебные акты были отменены, дело передано на новое рассмотрение в Арбитражный суд г. Москвы для оценки указанных доводов налогового органа.
При новом разрешении спора суду одновременно было необходимо дать оценку доводу Инспекции о мнимых сделках по лизингу.
Решением от 21 декабря 2005 г. требования общества удовлетворены, поскольку установленные судом обстоятельства не свидетельствуют о его недобросовестности.
В апелляционной инстанции решение суда не проверялось.
Законность и обоснованность судебного акта проверена в порядке ст. 284 АПК РФ в связи с кассационной жалобой Инспекции ФНС России, в которой налоговый орган ссылался на недобросовестность налогоплательщика.
Судом первой инстанции установлены факты расчета за услуги заемными денежными средствами, полученными по договору N 039L/10, заключенному на сумму 2 млн. долл., и погашение договора займа в размере 476 000 долл. также из заемных средств.
Одновременно судом установлено, что срок погашения по договору займа N 039L/10 с октября 2002 г. — августа 2003 г. продлен до октября 2005 г. — сентября 2006 г.
Указанное обстоятельство свидетельствует об отсутствии у налогоплательщика возможности своевременно погасить заем.
Судом на основании имеющихся в деле документов установлена убыточность деятельности налогоплательщика за весь период его существования. Налогоплательщик, получив по договору займа N 039L/10 2 млн. долл., направил их на приобретение ценных бумаг, которые затем реализовал и вырученные денежные средства также направил на погашение того же договора займа N 039L/10.