Заметим, что в периодической печати встречаются весьма оригинальные обоснования возможности уступки права требования возврата кредита и права требования уплаты процентов за него. Так, В.Ю. Кононенко предлагает рассматривать кредитное обязательство в широком и узком смысле. «Кредитное обязательство заемщика в широком смысле этого термина, — по мнению автора, — предполагает целый ряд конкретных обязательств, в частности: вернуть полученный кредит, уплатить установленные проценты за пользование денежными средствами, использовать полученные средства по целевому назначению, оговоренному в договоре» <1>. «Обязательство заемщика в узком смысле этого термина, — как считает В.Ю. Кононенко, — состоит, к примеру, в том, чтобы вернуть в установленный договором срок по графику погашения кредита часть средств, полученных в банке, а не весь кредит» <2>. Автор полагает, что такое понимание кредитного обязательства заемщика (как в широком, так и в узком смысле слова) используется законодателем в ст. 384 ГК РФ, что означает не только возможность уступки как долга целиком, так и в части, но и возможность уступить «право требования возврата кредита одному лицу, а право требования процентов за пользование кредитом — другому <3>».
КонсультантПлюс: примечание.
Статья В.Ю. Кононенко «Уступка права требования и кредитные правоотношения: два взгляда на одну проблему» включена в информационный банк согласно публикации — «Банковское право», 2000, N 4.
<1> Кононенко В.Ю. Уступка права требования и кредитные правоотношения: два взгляда на одну проблему // Российский юридический журнал. 2001. N 2. С. 142.
<2> Там же.
<3> Там же.
На наш взгляд, в изложенной точке зрения усматривается ошибка в понимании термина «обязательство», в том числе термина «кредитное обязательство». Термин «обязательство» как в ст. 384 ГК РФ, так и во всех остальных статьях Гражданского кодекса используется в значении, определенном п. 1 ст. 307 ГК РФ, согласно которому содержание обязательства раскрывается не через наличие множества других обязательств, а через наделение одного лица субъективной обязанностью, а другого — соответствующим субъективным правом.